«Я рыдал от своей беспомощности». Правдивые истории анонимных алкоголиков

«Как-то очухался и подумал: „А какой день я пью?“ Стал считать. Оказалось, 27-й. Но я боялся остановиться из-за „белочки“. Говорят, белая горячка накрывает на „отходняке“»… 

Чисто внешне встречи анонимных алкоголиков мало чем отличаются от каких-нибудь других массовых сборищ. Вокруг многолюдно. На груди встречных беджи с именами и названиями городов. Друзья обнимаются. Незнакомые знакомятся. Правда, в отличие от условных представителей профсоюзов, истории у этих людей намного более брутальные. Мы услышали три таких. Авторы надеются, что их рассказы кому-нибудь помогут.

«Стайки» — место обитания многих белорусских спортсменов. Здесь, в частности, еще с советских времен базируются футболисты минского «Динамо». Невдалеке от их корпуса расположена гостиница с яркой новой крышей.

Для выходного дня довольно рано, но у входов уже шумно толпятся участники встречи. Встревоженные многолюдьем птицы подают голос и беспокоят водную гладь. В соседней машине кто-то включает колонку. Николай Расторгуев выходит на вокальную мощь: «Сяду я верхом на коня, ты вези по полю меня»…

Располагаемся на берегу и начинаем слушать. Резкие по своей сути рассказы явно дисгармонируют со здешней безмятежностью.

* * *

«Передоз» выкручивал Степану все кости. Состояние было невыносимым и привело молодого человека в реанимацию. Врачи не стали нежничать с новоприбывшим пациентом и выразились по его поводу коротко: «Ты не жилец».

Справедливости ради надо признать, что 23-летний парень догадывался о собственном нездоровье. В какой-то момент от постоянного потребления отнюдь не витаминов у него отнялись ноги.

— Я ползал в туалет на коленях. А там рыдал над унитазом от своей беспомощности. Я не хотел употреблять, но не знал, как от этого избавиться.

Степан родился в интеллигентной семье. Правда, с учебой не пошло. Было невесело. А со старшими ребятами, которые нюхали клей, — весело. Дебют в токсикомании состоялся в пятом классе. Дальше было хуже.

Юноша получил два года условно за грабеж и отсрочку от армии. Служил в итоге в московском стройбате.

— Родственники думали, будто армия меня исправит и воспитает. Я тоже на это надеялся…

Правда, земной компас надежды указал неверное направление. Тяжелая артиллерия наркотиков стала стрелять из всех орудий.

— На втором месяце службы уже чувствовал себя дедом. Там же попробовал героин. Алкоголя, помню, было много. За драку снова получил судимость — год условно. А потом демобилизовался. До призыва успел жениться. Родился ребенок. Я надеялся, что ответственность за сына остановит меня…

Не остановила. «Черняга» продолжалась. За первой реанимацией последовала вторая. Одеревенелое тело Степана практически ничего не чувствовало. После выписки родители собирались везти сына по известным лекарям, но он сбежал из дома.

— Когда в третий раз попал в больницу, меня лечили конкретно от алкоголизма. Один консультант все время приходил и кидал на мою кровать брошюру «Анонимные алкоголики». Я открещивался от нее.

Пробуждать собственную трезвость было решено религией. Подельник Степана в то время стал посещать собрания одной сектантской организации.

— Он молодец. Не пьет уже 30 лет. На почве религии завязал. Но мне вера та не пошла. Не мое. Там люди с ума сходили. Честно, я и на собрания анонимных алкоголиков сперва ходил с опаской. Думал, тоже секта, еще, не дай бог, квартиру отожмут под каким-нибудь предлогом.

Вроде бы жизнь налаживалась. Степан больше не спиртовал себя, посещал собрания, но все равно вынашивал идею научиться пить в меру.

— Спустя четыре года попробовал — никакого результата. Срыв. Потом язва открылась. Пришлось делать операцию. Не знаю почему, но после того, как очнулся, медики решили обезболить. Помню, как влили в мне в рот стакан водки. Это была вообще жесть… Правда, по выходе из больницы я все равно продолжил пить. Метался десять лет. А когда жена сказала, что больше со мной не может, записался на группы анонимных наркоманов и алкоголиков.

Степан ничего не употребляет на протяжении года и семи месяцев. Последний его срыв закончился реанимацией. Мужчина начал «заливаться» дома. Жена тут же среагировала, забрала весь алкоголь и вещества, после чего закрыла супруга в квартире. Тот не нашел ничего лучше, чем выйти на улицу из окна второго этажа… Лежащего возле подъезда мужчину заметили прохожие. Упав, он сломал 12 ребер.

Степану 51 год. Закончив рассказ, он задумчиво чешет лоб и направляется в Минск за женой. Они уже 30 лет в браке. На все группы ходят вместе.

* * *

Однажды голос приказал Руслану встать на колени. Парень исполнил приказ прямо в салоне троллейбуса… На сленге это называется «словить белочку». Психоз у Руслана случился в 19 лет. До того молодой человек пил на протяжении двух недель.

— Рвало кровью. Было тяжело. Хотелось и пить, и не пить. От безысходности думалось о суициде. Потом начались галлюцинации. Однажды я полночи бегал и пытался прятаться под какими-то пакетами от котов, которые меня обливали сверху. В итоге моя девушка забеспокоилась и вызвала медиков. Врач сказал, что «белочка» догнала меня после 14 дней запоя. Тогда я придумал себе развод: «Можно пить даже 12 дней. Главное, чтобы не 13. Тогда все будет класс».

Оба родителя Руслана пили. Парень убегал из дома. Суровая окраина Минска кишела алкоголиками и наркоманами. Беспризорник нашел себе компанию. В 13 лет — первый алкоголь. Дальше — трава и прочие приключения.

— Представляете, я рос с наркоманами, но ни разу в жизни не укололся. Помню, что мне дико хотелось тюрьмы и побольше ходок. Малому казалось, будто это круто. Мы собирались в двухкомнатной квартире моего товарища, которая досталась ему от родителей. Там был притон. Все занимались своим делом. Мы курили траву и запивали ее «чернилом». Хорошо убивало. Порой в квартиру набивалось 20 человек.

Окончив школу, Руслан уехал из Минска учиться на водителя. Из общежития его выгнали через полгода, из училища — через два. Парень жил как герои романов Ирвина Уэлша. После психоза на страхе ничего не употреблял полгода. Но затем вернулся к старым привычкам.

— Как-то очухался, подумал: «Какой день я пью?» Стал считать. Оказалось, 27-й. Но я боялся остановиться из-за «белочки». Говорят, белая горячка накрывает на «отходняке», день на третий-четвертый. В итоге меня положили в наркологию и утрамбовали таблетками. Так хорошо утрамбовали, что, проснувшись, я чувствовал себя, будто бы и не пил.

Трезвость продлилась недолго. Как-то сильно «оформленный» Руслан ехал на автобусе. Выйдя на нужной остановке, парень попал под машину. Деталей он не помнит.

— Очнулся на вытяжках. Мне посадили на болты всю правую сторону тела. Медики собирали бедро, плечо и голову. Теперь я железный человек. Год провел в гипсах. Пил по чуть-чуть. Иногда останавливался. Вообще, любой алкоголик из-за какого-нибудь страха может определенное время не пить. Но оно в любом случае закончится. Есть исключения, конечно, но это один раз на тысячу.

60% собутыльников Руслана уже нет в живых. Кто-то утонул, кто-то поимел «передоз», кто-то сошел с ума на «отходняке», кого-то убили.

— Я не употребляю пять лет и восемь месяцев. Все началось, когда я бухой как-то вызвал такси. Ввалился в салон с пивом. Смотрю, а там знакомый, товарищ моего отца. Когда он уходил в запой, то проводил его у нас дома. А сейчас свежий. «Как так?» — спрашиваю. — «Шесть лет уже не пью. Выздоравливаю с помощью анонимных алкоголиков. А у тебя, видно, какие-то проблемы по этому поводу». Я не хотел его слушать. Но вышло так, что тем летом трижды вызывал такси и трижды приезжал тот папин знакомый.

В итоге Руслан все же сходил на группу. Сейчас ему 33. У него есть хорошая работа и нет желания обвинять кого-то в своем прошлом.

* * *

Богдан стоял перед иконой и пытался молиться. На него строго смотрел Николай Чудотворец. Но ничего не получалось…

Молодой человек метнулся в церковь прямо из троллейбуса. Парень ехал на собрание анонимных алкоголиков. Но тут его начало дико ломать. Захотелось выпить. Когда стало ясно, что терпеть невмоготу, в качестве экстренного варианта была использована религия. Не помогло.

Через несколько часов пьяного Богдана вывели с дискотеки. В кармане было достаточно денег, но ему зачем-то понадобилось уворовать женскую сумку. Спустя несколько недель, суд и разрывающие душу слезы матери парень оказался на «химии».

— Алкоголь я попробовал в 13 лет. Понравилось. Многие мои жизненные вопросы сразу же разрешились. Пропали страхи, ушла неуверенность. Фантастическое превращение. Бухаешь — и сразу же становишься суперменом. Окружение, время, пьющий отец, с которым жили до трех лет, — все повлияло. По моим воспоминаниям, в девяностых полстраны бухало. Вот и хотелось побыстрее стать взрослым. Хотя мама воспитывали меня учтивым и вежливым мальчиком. То есть совсем положительным.

Школьные будни парня смешались с выпивкой. К 16 годам Богдан понял, что не может остановиться. Хотя особого желания делать это не имел.

— Пили до рвоты. Какое-то время я думал: «Если все это не перестанет выходить из меня, брошу бухать». Но в итоге я так организовался, что организм перестроился. В 18 лет мне было четко понятно, что я алкоголик. Правда, не мог себе в этом признаться. На мне же дорогой пиджак, хорошие туфли, рядом красивые девочки, есть работа и бабки — как так?

Богдан продавал на рынке кожаные куртки. Работа денежная. Правда, вскоре парню стало срывать крышу.

— Я стоял на стреме, пока ребята лезли в щиток выкорчевывать из него аккумулятор для аварийного питания. Такие вдоль путей устанавливают. Логики в той краже не было никакой. В итоге первая судимость. Еще две прилетели за хранение наркотиков.

Наркотики появились в жизни парня после 22 лет. Вышло так, что одна зависимость заменила другую.

— Однажды проснулся, и мне просто стало страшно. Подумалось: «Ты делаешь вещи, которые всегда презирал!» В итоге вызвал медиков на дом. Знал: если выйду на улицу за сигаретами, стабильно напьюсь. Мне сказали: «Ты не пьешь», — и щелкнули по лбу. Сработало — четыре с половиной года не пил. Правда, стал увлекаться курительными смесями. Свои судимости искренне считал случайными. Только на третий раз увязал их с алкоголем и наркотиками.

Богдан попал в реабилитационный центр. Правда, быстро оттуда убежал. Очередная попытка лечиться привела парня в общество анонимных алкоголиков. Посещать группы он начинал на воле, продолжил уже на «химии» после срыва, включившего в себя церковь и дискотеку.

— «Химию» в основном отрабатывал на радиаторном заводе. Выбил у начальника возможность посещать группы. Периодически срывался. Но очень хотел трезвости. У меня были ремиссии по шесть месяцев, по семь с половиной. Сейчас не пью год и четыре месяца.

Богдан признается, что из своих 34 лет счастливыми считает только пару — когда не пил. Самым сложным в лечении считает стартовый этап, когда нужно сознаться себе в собственных проблемах.

— Есть другая жизнь. Она мне нравится. Да, теперь у меня не самая высокооплачиваемая работа. Но она дисциплинирует. Работаю с больными детками. Иногда думаю: «Соберись-ка, тряпочка, и веди себя хорошо. Ребята могут умереть, а ты себя жалеешь. Есть проблемы поважнее».

https://people.onliner.by/2016/05/24/zavisimost-3

Другие новости