Вот чего нет в архивных документах, так это сведений о том, как он себя чувствовал с мая по август 1948-го, когда состоялся второй допрос то ли еще свидетеля, то ли уже подозреваемого Жданова, и далее с августа по ноябрь. Жил в постоянном страхе? Надеялся, авось пронесет?

Клятва на верность «отчизне»

На самом деле отсидеться под веником мышонку не удалось. До ноября 1942-го Жданов промышлял перепродажей сигарет, сахарина, зажигалок и прочего. Затем устроился чернорабочим на лесозавод. А летом следующего года ему пришла повестка: оккупанты обязали Жданова явиться в местное подразделение СД (гитлеровская преступная организация, в «послужном списке» которой миллионы человеческих жизней).

Это был самый настоящий призыв сорока пяти молодых оршанцев, в том числе Жданова, на службу в армию. Не в Красную армию, разумеется, а в немецко-фашистскую.

«Для нас всех устроили торжественный обед с выпивкой, а после обеда было гулянье», — показал во время следствия подозреваемый в измене Родине. На следующий день призывников (как это дико в данном случае звучит) отправили в деревню Высокое под Смоленском. Там Жданов стал рядовым 3-й роты 11-го охранного батальона войск СС и вместе с другими свежеиспеченными эсэсовцами, одетыми в немецкую униформу, прошел двухмесячный курс обучения в специальной школе. По ее окончании новобранцев вывели в поле и построили. Молодые эсэсовцы по очереди зачитывали написанный для них по-русски текст… присяги на верность Германии. После чего личной подписью удостоверяли в неких листах, что клятву подобного рода приняли.

На суде обвиняемый утверждал, что дословно текст этой присяги не помнит. «Там было примерно так, — говорил он. — Я, Виктор Жданов, вступая в ряды германской армии, клянусь честно выполнять свой долг… Что-то в этом роде».

Более памятливым оказался предатель Стрелёнок, один из тех, по чьим показаниям вышли на Жданова. «Я, Иван Стрелёнок, вступая в ряды германской армии, клянусь честно и добросовестно выполнять свой долг, как честно и добросовестно солдат германской армии выполняет свой долг по защите отчизны…» — привел он слова присяги во время допроса 27 июля 1945 года. И уточнил, что восемь человек отказались произносить эти слова и уж тем более удостоверять позорную клятву своей подписью. Их построили и куда-то увели.

Рота двуногихСледствие установило, что в 1943 году по окончании специальной школы в селе Высокое рядовой 1-й роты 11-го батальона войск СС Виктор Жданов в составе своего подразделения был направлен в Минск, где нес караульную службу по охране советских граждан еврейской национальности, содержащихся в немецком концентрационном лагере.

Осенью 1943-го Жданов трижды участвовал в боевых операциях против партизан на территории Борисовского района. Зимой 1943 — 1944 годов в Полоцком районе около 15 раз в составе своего подразделения выполнял задания разведывательного характера, связанные с поиском месторасположения партизан, и дважды принимал участие в засадах против них.

Дослужился до звания унтер-капрала, командовал отделением, был награжден какой-то немецкой бронзовой медалью (коль в протоколах не указано, какой именно, не будем искать в интернете, это не столь важно; да и недосуг копаться в эсэсовском хламе).

Важно понимать, что степень вины предателя суд определяет по тем эпизодам, которые следствию удалось установить по показаниям свидетелей и признаниям самого обвиняемого. Особым зверством в Полоцком районе отличилась 1-я рота 11-го эсэсовского батальона. Свидетель Ларьков на допросе в феврале 1947 года, называя состав этой роты, указал на Жданова. Свидетель Божков в марте 1947-го также сказал, что в 1-й роте, которая орудовала на полоцкой земле, был Жданов. Наконец, свидетель Сорокалетов на допросе в октябре 1947-го утверждал, что Жданов был переведен из 3-й в 1-ю роту и в ее составе участвовал в карательной экспедиции.

«Во время пребывания в Полоцком районе были случаи поджога деревень, — показал на допросе 27 октября 1945 года предатель Окунев. — В частности, поджигали дома в деревнях Топоры, Сестрёнки… Являясь солдатами войск СС, мы пользовались теми же правами, что и немцы. Убийства мирного населения, издевательства над людьми, грабежи не преследовались со стороны немецкого командования, наоборот, поощрялись, и многие солдаты за это награждались орденами… Кто конкретно истязал людей, сказать затрудняюсь, так как не помню, однако многие солдаты это делали… Наш отряд располагался в деревне Топоры. Однажды, обходя дозором вокруг деревни, мы обнаружили 10 — 13 человек местного населения и всех расстреляли. Для этого была выкопана яма. Когда задержанные поняли, для чего их ведут к этой яме, они стали упрашивать, чтобы мы их не убивали… Помню хорошо, как в яму упал раненый мальчик. Он стал кричать мне, чтобы я поскорее его пристрелил, потому что не может больше мучиться…»

В определенном смысле Жданову все-таки повезло: или в самом деле не выпало ему ни одного случая, как он утверждал, вступить в открытый бой с партизанами, лично участвовать в расстрелах и истязаниях мирных граждан, или такие факты попросту не были установлены следствием. Иначе расстрельного приговора он едва ли избежал бы.

Военный трибунал войск МВД Витебской области, который состоялся 24 декабря 1948 года в Витебске, приговорил Виктора Жданова к 25 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительно-трудовых лагерях. Если бы впоследствии были выявлены новые факты, касающиеся преступлений молодого оршанца в эсэсовской униформе, приговор наверняка был бы пересмотрен в сторону ужесточения наказания.

В дальнейшем его архивное дело было рассмотрено дважды: в августе 1955 года и в ноябре 1998-го. В обоих случаях заключение прокуратуры Витебской области было одним и тем же: оснований для пересмотра судебных постановлений не имеется.

Авторское право «Витьбичи»